О чем разговаривал Жаворонок с полевым петушком 
Целый день трудился Жаворонок: летал в поднебесье и пел. Пел, чтобы все знали, что все хорошо и спокойно и поблизости не летает злой ястреб. Пел, чтобы радовались полевые птицы и звери. Пел, чтобы веселей работалось людям. Пел, пел - и устал. Был уже вечер. Солнце зашло. Попрятались куда-то все звери и птицы. 
Жаворонок опустился на пашню. Ему захотелось поболтать с кем-нибудь перед сном о том о сем. Подруги у него не было. 
Он решил: "Полечу-ка к соседям - куропаткам". Но тут же вспомнил, что утром они улетели. 
Ему опять стало грустно. Он тяжело вздохнул и стал укладываться спать в ямке между комочками подсохшей за день земли. 
Вдруг до него донесся чей-то знакомый голос. Голос напоминал скрип несмазанной калитки или чириканье сверчка, только был сильнее, громче. Кто-то звонко и радостно выговаривал все одно слово: 
- Черр-вяк! Черр-вяк! 
"Ой, да ведь это Подковкин! - обрадовался Жаворонок. - Значит, не все куропатки улетели". 
- Черр-вяк! Черр-вяк! - неслось из ржаных зеленей. 
"Чудилка! - подумал Жаворонок. - Нашел одного червяка и кричит на весь свет". 
Он знал, что куропатки наедаются хлебными зернами да семенами разных трав. Червяк для них - вроде сладкого к обеду. Сам Жаворонок умел находить в траве сколько угодно маленьких червячков и каждый день наедался ими досыта. Ему и было смешно, что сосед так радуется какому-то червяку. 
"Ну, теперь мне будет с кем поболтать", - подумал Жаворонок и полетел разыскивать соседа. 
Найти его оказалось очень просто: петушок сидел открыто на кочке, среди низенькой травки зеленей, и то и дело подавал голос. 
- Здорово, Подковкин! - крикнул, подлетая к нему, Жаворонок. - Ты на все лето остался? 
Петушок приветливо кивнул головой: 
- Да, да. Так решила Оранжевое Горлышко, моя жена. Знаком с ней? Очень умная курочка. Вот увидишь, этой зимой она непременно будет водить Большое Стадо. 
Сказав это, петушок выкатил колесом голубую грудь с рисунком подковы вкусного шоколадного цвета. Потом вытянул шейку и три раза громко прокричал: 
- Черр-вяк! Черр-вяк! Черр-вяк! 
- Где же червяк-то? - удивился Жаворонок. - Ты съел его? 
Подковкин обиделся: 
- За кого ты меня принимаешь? Хороший я был бы петушок, если б сам ел червяков! Я, конечно, отнес его Оранжевому Горлышку. 
- И она его съела? 
- Съела и сказала, что очень вкусно. 
- Так и дело с концом! Чего же ты кричишь: "Червяк! Червяк!"? 
- Ничего ты не понимаешь! - совсем рассердился Подковкин. - Во-первых, я вовсе не кричу, а красиво пою. Во-вторых, про что же петь, как не про вкусных червяков?
Маленький серенький Жаворонок много мог бы рассказать, про что и как надо петь. Ведь он был из знаменитого рода певцов, прославленных всеми поэтами. Но гордости в нем не было. И он совсем не хотел обидеть Подковкина, своего доброго соседа. 
Жаворонок поспешил сказать ему что-нибудь приятное. 
- Я знаю Оранжевое Горлышко. Она такая красивая, нежная. Как ее здоровье? 
Подковкин сейчас же забыл обиду. Он выпятил грудь, три раза звонко брякнул: "Ферр-вяк!" - и только тогда важно ответил: 
- Благодарю вас! Оранжевое Горлышко чувствует себя прекрасно. Прилетайте навещать нас. 
- Когда можно прилететь? - спросил Жаворонок. 
- Сейчас-то, видишь ли, я очень занят, - сказал Подковкин. - Днем еду разыскиваю для Оранжевого Горлышка, караул держу, чтобы на нее не напали Лиса или Ястреб. Вечерами вот песни ей пою. А тут еще драться надо с... 
Подковкин не докончил, вытянулся на ножках и стал вглядываться в зеленя. 
- Постой-ка! Никак он опять?.. 
Петушок сорвался с места и стрелой полетел туда, где в зеленях что-то шевелилось. 
Сейчас же оттуда раздался шум драки: стук клюва о клюв, хлопанье крыльев, шелест ржи. Пух полетел к небу. 
Через несколько минут над зеленями мелькнула пестренькая спинка чужого петушка, и Подковкин вернулся, весь взъерошенный, с блестящими глазами. Из его левого крыла торчало переломленное перо. 
- Ух!.. Здорово я его тюкнул! - сказал он, опускаясь на кочку. - Будет знать теперь... 
- Да с кем это ты? - робко спросил Жаворонок. Сам он никогда ни с кем не дрался и драться-то не умел. 
- А с соседом, с Бровкиным. Тут рядом, на Костяничной горке, живет. Глупый петушишка. Я ему покажу!.. 
Жаворонок знал и Бровкина. У всех куропаток брови красные - и не только над глазами, а даже и под глазами. У Бровкина они были особенно большие и красные. 
- Зачем же вы деретесь? - спросил Жаворонок. - В Большом Стаде вы ведь друзья были с Бровкиным.
- В Большом Стаде - другое дело. А теперь то он к нам в поле забежит, то я ненароком на Костяничную горку попаду. Тут уж нам никак нельзя не подраться. Ведь мы - петухи. 
Жаворонок так и не понял: зачем это драться, когда друзья? 
Он опять спросил: 
- Когда же приходить-то? 
- Вот разве когда Оранжевое Горлышко сядет детей высиживать. Тогда, может, вздохну посвободнее. 
- А скоро думаете гнездо завивать? 
- Оранжевое Горлышко говорит: "Когда на снежных полях покажутся проталины и в небе запоет Жаворонок, Большое Стадо разобьется на пары и разлетится во все стороны. Когда люди кончат сев и озимая рожь отрастет по колено человеку, настанет пора вить гнездо". Вот посмотришь, какое уютное гнездышко устроит себе Оранжевое Горлышко, - загляденье! Запомнишь? Когда люди кончат сеять, а рожь отрастет по колено человеку. 
- Я уж запомнил, - сказал Жаворонок. - Непременно прилечу. Ну, спокойной ночи! 
И он полетел к себе спать.